Лес за деревьями
Поле битвы перед ними напоминало стол с изысканными яствами. Такие вкусные жизни, столько из них можно завершить, за столькими можно поохотиться. Волк носился по снегу, а Овечка кружилась от лезвия меча к наконечнику копья, но кровавая бойня не оставляла пятен на ее белоснежной шерсти.
– Я чувствую их отвагу и боль, Волк. Многие с радостью встретят свой конец.
Она подняла лук и сделала выстрел.
Солдат принял свою судьбу с последним неровным вздохом, когда его щит распался под ударом тяжелого топора, а сердце пронзила единственная белая стрела, отливающая неземным блеском.
– Смелость меня утомляет, – проворчал гигантский черный Волк, пробираясь по снегу. – Я голоден и хочу поохотиться.
– Терпение, – прошептала Овечка в его косматое ухо. Как только она договорила, плечи Волка напряглись, а тело припало к земле.
– Я чувствую страх, – сказал он, дрожа от возбуждения.
На другой стороне истоптанного снежного поля оруженосец – слишком юный для битвы, но с мечом в руке – увидел, что Киндред пометили всех в низине.
– Этот трус мой. Он нас видит, Овечка?
– Да, но он должен выбрать: накормить тебя или подчиниться мне.
Бой развернулся в сторону оруженосца. Он вытаращился на храбрую и отчаянную толпу, несущуюся на него. Это был его последний рассвет. В этот миг юноша сделал свой выбор. Он не уйдет добровольно. Он будет бежать до последнего вздоха.
Волк щелкнул клыками и окунул морду в снег, как маленький щенок.
– Да, милый Волк, – голос Овечки походил на кристально чистый звон колокольчиков. – Начинай охоту.
Волк рванул через поле за юнцом. Его вой, подобно грому, разнесся по низине, а сам он тенью промчался по останкам недавно павших и их бесполезному сломанному оружию.
Оруженосец повернулся и побежал в лес. Он летел со всех ног. Толстые мрачные стволы сливались в размытое пятно. Ледяной воздух обжигал его легкие. Он попытался отыскать взглядом преследователя, но увидел лишь темнеющие деревья. Тени сплотились вокруг него, и вдруг он понял, что спасения нет. То было черное тело Волка – повсюду. Охота подошла к концу. Волк вонзил острые клыки в шею оруженосца, вырывая трепещущую жизнь.
Волк наслаждался криками юноши и хрустом его костей. Овечку, которая стояла позади, забавляло такое развлечение. Волк повернулся и скорее прорычал, чем проговорил:
– Правда, это музыка, Овечка?
– Для тебя – да, – ответила она.
– Опять, – Волк облизнулся, проглотив последнюю каплю юношеской крови. – Я опять хочу охотиться, маленькая Овечка.
– Всегда будут другие, – прошептала она. – До тех пор пока не останемся только мы.
– И тогда ты побежишь от меня?
Овечка снова повернулась к битве.
– Я никогда не побегу от тебя, милый Волк.